Наверх
АНДРЕЙ, 38 - 31 января 2011 14:16
Все
песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв
входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал, что
погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв
воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я еще
за неделю до этого решил, ни каких роз, только весенние цветы… праздник же
весенний. Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень
красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы
действительно красивы.
— А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я
почувствовал, какой ледяной ветер.
— А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала тетка,
торговавшая по соседству саленными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда
представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик.
Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не
зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же
старые, но до безумия наутюженные. Ботинки, начищены до зеркального блеска, но
это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так
понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из — под плаща, была видна старая
почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было
обычным лицом старого человека, вот только во взгляде, было что-то непреклонное
и гордое, не смотря ни на что.
Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день.
На его лице было с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками
газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета… его очень трусило,
но она стоял на ветру и ждал. Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу.
Я начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По
многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный
бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед
стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности. К корзине подошла
продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я тоже подошел к ней. Дед подошел к
продавщице, я остался чуть позади него.
— Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы, — дрожащими от холода
губами спросил дед.
— Так, ану вали отсюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то…
прорычала продавщица на деда.
— Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку… сколько она
стоит? — тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть сбоку. Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы…
— Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали отсюдава, — рыкнула
продавщица.
— Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, — так же тихо
сказал дед.
— Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, — с какой-то ухмылкой сказала
продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по
рублю.
— Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля,
— как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах
мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
— На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду, — уже
прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась…
— На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, — дико захохотала эта
дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по середине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая
слушать его, ломалась пополам и цветы смотрели в землю… На руку деда упала
слеза… Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
— Слышишь ты, с..., что же ты, @ядь, делаешь? — начал я, пытаясь сохранить
остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже
уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.
— Дед, а ну подожди, — сказал я, взяв деда за руку.
— Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я
не напрягал слух, — еле слышно, но очень понятно прошипел я.
— Э… а… ну… я не знаю, — промямлила продавщица
— Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро?
— Наверное 50 гривен, — сказал продавщица.
Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я кинул
под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
— На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, — сказал я Слезы, одна за одной,
покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча
плакал…
У меня у самого слезы стояли в глазах.
Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
— Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и бутылку красного вина. И
тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
— Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль
эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же
восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слезы… они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали
губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли
Добавить комментарий
Комментарии: 2
