ВЕРНИКЕиБРОКА, 39 - 21 марта 2007 13:30

Светка


Когда это началось? В Хельсинки, когда он подписал «контракт своей жизни»? - Нет, раньше. Когда умерла мама? - Нет, она умерла от тоски по нему, в фешенебельной квартире в центре Москвы, которую он подарил ей на день рождения. Когда он начал свой бизнес? - Нет, еще раньше. Когда пошел вагоны разгружать, собирая на первоначальный капитал? - Нет, еще раньше. Вспомнил. Заплеванное общежитие, где сытыми бывали только тараканы. В тот вечер Светка, его Светка, которая каждую ночь засыпала у него на руках, которая целовала его до боли кусая губы, Светка, которой он сказал то, что ни до, ни после этого не говорил женщинам, - его Светка сказала, что уходит. Он думал, что ослышался. Да, уходит к другому. Это неправда. Она ведь любит его! Просто она еще маленькая, она сама не понимает, что любит. А тот другой – Петька с физмата – он ведь полное ничтожество! Он никто! Он ведь об Светку, об его Светку – чистую, светлую девочку – вытрет ноги! Об нее нельзя ноги – она ведь маленькая, ранимая, доверчивая. Она ведь жизни не знает. Она ведь еще девочка – боялась целоваться, плакала от смущения. Он ведь ее пальцем не тронул – боялся обидеть. А Петька точно воспользуется. И его Светка станет Светланой, чужой, взрослой, циничной, рассудочной Светланой. И детскость из ее души вытравят кислотой предательств, вытопчут сапогами обид, выдавят клешнями боли… Но она не поймет этого сейчас, а потом поздно будет. Ничего, он подождет, а потом подберет ее. Отмоет от грязи, залечит боль, отогреет. Потому что внутри разбитой Светланы будет жить Светка. Его Светка…
А пока надо измениться. Стать мужчиной, от которого женщины не уходят. Ему нужны деньги. Много денег. Потом была череда дней, месяцев, лет. Работа, работа, работа. Он добился того, чего хотел: богатство, связи, другая жизнь. Мысли о Светке посещали все реже. Только иногда он просыпался оттого, что к горлу подступал комок. Во сне он шел к ней, а она бросалась ему на шею и обнимала. Прижимаясь по-детски, и плакала, и целовала лицо, руки, шею – также по-детски, невинно - боялась зайти слишком далеко. Но, даже слегка прикасаясь губами к его руке, отдавалась ему. Отдавалась искренне, до дна, гораздо полнее, чем все женщины, с которыми он спал. И он целовал ее – неистово, но сдержанно, боясь напугать, боясь разрушить хрупкий мир, в котором они были вместе…
Он не упускал ее из виду. Петька через месяц после того, как бросил ее, перерезал вены в ванной. В предсмертной записке что-то неразборчиво написал про то, что обманул какого-то ребенка. После него она нашла какого-то Васю, который, кажется, искренне любил ее. Ушла от него через год. Он до сих пор писал ей письма. Потом был еще кто-то, и еще. Однажды он зашел к ней в гости – просто шел мимо и не выдержал. Обшарпанная квартира, облезлые обои, бесформенный халат. Она сильно изменилась – повзрослела, но жизнью своей была довольна. На плите стоял ужин – она явно кого-то ждала. А улыбка осталась прежней- озорной и ласковой. В ее жизни был мужчина – это чувствовалось. Она выглядела очень счастливой. И красивой – невероятно красивой. Полчаса говорили ни о чем. Потом пришел какой-то мужик, от которого несло соляркой, она проворно подскочила с дивана и открыла двери. Пока она разбирала на кухне продукты, оживленно рассказывая Коленьке о том, как рада видеть старого знакомого, он бесшумно обулся и вышел на воздух. Все. Светка умерла. Он мысленно положил ее в гробик, поцеловал в лоб и аккуратно опустил в сырую пахучую землю. Все, свободен. Он почувствовал невероятную легкость. Он шел в новую жизнь, и груз прошлого не тяготил его. Через месяц он женился. Еще через месяц переехал в Москву. Через пять лет он стал одним из самых богатых людей в России. Он был на вершине, потому что перестал к ней стремиться. У него было все, потому что жизнь его была пуста. Ему было нечего терять, потому что у него ничего не было. Был только гробик, в котором мертвым сном спала его Великая Любовь. На эту могилу он мысленно приходил всякий раз, когда хотелось разбить зеркало мира, в котором он давно перестал отражаться. Потому что себя, настоящего себя, который мог верить, любить и страдать, он похоронил там же, во дворе ее неказистого дома, под подкосившейся лавочкой.
Но было и то, чего он не знал. Когда дверь за ним захлопнулась, его Светка (обычной Светой или стервозной Светланой она так и не стала) подбежала к окну и все поняла: так могут хоронить только любовь. Она хотела побежать за ним, догнать, прижаться, сказать, как сильно она его любит, что ждет, давно уже ждет… что знала, что он сегодня зайдет – снился под утро. Что мужик этот – так, пустое, ходит к ней в гости, а она его мужчиной не считает, нет между ними ничего. Но было поздно. Она это чувствовала. Он уже отслужил молебен, кинул первую горсть земли. Не страшно, в этом мире нет ничего страшного. Он все равно будет приходить к ней во сне. А она будет бежать на встречу и обнимать, по-детски прижимаясь. Они все равно будут вместе. Он ведь не только любовь похоронил, он душу свою похоронил там, возле скамейки. Пока у нее будут силы, она во снах будет откапывать эту душу и водить к нему – чтобы помнил, кто он и зачем. А когда сил не останется, она положит свою душу рядом, и после смерти они, взявшись за руки, вместе полетят на небо. И она снова будет Светкой, его Светкой…
(с)

• 
• 
•